Вот. Просто так. Нелогично, но зато под настроение.

[Letaro]

Темно, темно! На улице пустынно…

Под музыку осеннего дождя

Иду во тьме… Таинственно и длинно

Путь стелется, к теплу огней ведя.

(К.М. Фофанов – «Под музыку осеннего дождя».)



На улице шел дождь.

Ничего необычного, осени положено проливаться дождями. Особенно в конце сентября.

У него не было зонта, но это его не сильно беспокоило. Он любил дождь. А дождь в ответ ласкал его прохладными струями, запахами воды и прелых листьев.

Дробь его шагов смешивалась с дробью капель об асфальт. Мокрая шерсть свитера слегка натирала запястья и шею, и ему нравились эти прикосновения к нежной коже.

Свет от желтых вечерних окон слегка разряжал сумерки на улице, путался в резных листьях кленов, бликами пестрел в лужах.

Кроме него и дождя на улице никого не было, – все сидели по своим уютным клеткам-квартирам и пили горячий чай, слушая музыку дождя за стеклом своих окон.

Он тоже шел в одну из таких клеток, наполненную лживым и теплым светом маленьких электрических солнц, он тоже хотел пить чай и слушать дождь, и для этого в его руке даже был пакет с бубликами.

Но он не знал, впустят ли его, приблудшего с дождя, с синих вечерних сумерек, с пустоты улицы, с этими несчастными бубликами в руках.

Он надеялся, и надежда почему-то пахла мокрыми прелыми листьями.

Серая тень скользнула в подворотню – кошка, наверно. Ей тоже одиноко, как и ему. Поэтому он и покинул свою собственную клетку, пресек почти весь Лондон, долго блуждая в лабиринтах метро и вечерних улиц. Он просто больше не мог смотреть на это лицо только с обложек журналов и газет.

Что он скажет тому, к кому он пришел?

Ведь его там совсем не ждали. И никогда даже и не думали ждать.

Что ему сказать, что бы его впустили в чужую, наполненную такими незнакомыми пряными запахами клетку квартиры, напоили чаем и согласились оставить на ночь?

Улица оборвалась широким проспектом, неоновой рекой, текущей сквозь пелену дождя. Яркие холодные краски вечернего города от дождя казались сюрреалистической размытой картиной, словно кто-то нарисовал пейзаж, а потом в сердцах плеснул на него воды. Хотя, по сути, наверно так оно и было…

Пелену из воды и размытых неоновых красок с ревом и брызгами взрезали проносящиеся автомобили.

Он посмотрел на бублики, потом на неоновую реку, обернулся к черным провалам небольших и тихих улиц. Он сейчас может просто остановить машину и попросить отвезти его домой, где он сам себе сделает чаю, а может, и что-то покрепче….

Но его дом пуст и как-то неловок, угловат от этого, и он сам прошел столько, что бы вот так вернуться….

Он вздохнул и двинулся вдоль проспекта, ища почти забытый провал на нужную ему улицу.

Черт бы побрал эти старые районы!

Дождь почти утих, но он был слишком промокшим для того, что бы это заметить. Он нашел нужный поворот. Сердце екнуло в ожидании того, что ему придется сейчас что-то объяснять, что-то говорить, неловко мяться у порога, оставляя мокрые следы, теребить эти дурацкие бублики, а потом, встретив холодный непонимающий взгляд, лучше всяких слов говорящий «уходи», разворачиваться и плестись обратно.

В нужном доме окна почти не горели. Только наверху, под самой крышей, желтели два квадратика. Кажется, это была его квартира.

В холле горела неяркая желтоватая лампочка. Дом был старый, поэтому пришлось подниматься по лестнице. Возле нужной ему двери одиноко торчала нелепая кнопка звонка.

Он задержал дыхание, стиснул в кулаке край пакета и нажал на звонок.

Где-то в глубине, за покрытой коричневой кожей дверью, раздался переливчатый звон.

Звон оборвался, а тишина вдруг стала такой противно-звенящей, гулко ухающей внутри, там, где должно находиться сердце.

Он прислонился лбом к двери, пытаясь успокоить дрожащие пальцы, водил руками по пахнущей краской обивке.

Внутри, за преградой, послышались шаги, а потом резкий щелчок.

Он отпрянул от двери, пытаясь сделать спокойное лицо – нельзя позволить ему увидеть тебя таким, каким он был сейчас.

Гарри стоял на пороге, сонно щурясь, его волосы были взъерошены, а на щеке виднелся след от подушки или простыни. На нем были потрепанные, видимо, домашние джинсы и мятая футболка, а на ногах – смешные алые тапочки с золотыми снитчами. На них он и уставился, выравнивая дыхание.

- Дра… Малфой? – Спросил Гарри удивленно. – Ты откуда такой… мокрый?

- На улице дождь. – Просто ответил Драко, все еще нервно сжимая пакет с бубликами.

- А… Я не знал. Я спал. – Ответил Гарри таким тоном, словно он оправдывался.

С минуту они молча смотрели друг на друга, вернее, это Гарри смотрел на Драко, а вот Драко смотрел на смешные гаррины тапочки и надеялся, что Гарри не увидит, как мелко дрожат его пальцы. В повисшей тишине был слышен поднявшийся на улице ветер, шумевший листвой, усилившийся дождь и звук капель, падающих на кафельную плитку пола с промокшего Драко.

От этих капель Гарри словно опомнился, и резко втянул Драко в квартиру.

- Ты промок и замерз, наверно. – Сказал Гарри, словно уговаривая самого себя. – Заболеешь.

Они были очень близко – прихожая была маленькая и узкая, Драко оказался припертым спиной к мягким курткам на вешалке, и, кажется, он стоял на чьих-то ботинках. Судя по всему, гарриных. Гарри стоял к нему почти впритык – такой теплый, сонный и уютно-домашний. Гарри нашел руки Драко и разжал его пальцы, вытаскивая из них пакет. Драко послушно отпустил его, а потом почувствовал, как Гарри гладит его ладони, слегка царапая ногтями. Он вскинул взгляд на Гарри и увидел, как тот слегка, еле заметно улыбается и рассматривает его лицо.

- Бублики? – Вдруг спросил Гарри, немного наклоняя голову и придвигаясь к Драко чуть ближе.

- К чаю. – Ответил Драко и почувствовал, как краснеет.

- Ты весь мокрый. – Гарри вдруг отстранился от него, голос его стал громче и тверже. – Разувайся и проходи в гостиную, я принесу тебе чего-нибудь сухого.

И скрылся за дверью спальни.

Драко какое-то время постоял, а потом скинул ботинки и, немного подумав, мокрые носки, и прошел в гостиную. В гостиной негромко болтал телевизор, на диване - «гнездо» из пледа и пары маленьких подушек.

«Гарри спал» - вспомнил Драко и уселся на край дивана.

- Ты можешь завернуться в него, если хочешь. – Раздался голос Гарри позади. – Но я принес тебе…эээ…халат, если ты не против. Он теплый.

Драко не без некоторого удивления отметил, что Гарри пригладил встрепанные волосы и сменил футболку.

Он стянул промокший свитер через голову, оставшись в одной рубашке, неприятно прилипшей к телу, и начал расстегивать пуговицы. Гарри молча наблюдал за ним все с тем же странно-завороженным выражением лица, а потом положил халат на спинку дивана:

- Я … пойду сделаю чай. Устраивайся удобней. – Сказал он неуверенно и поспешил скрыться на кухне.

Драко снял рубашку, подумал и решил брюки все таки оставить. Халат и вправду оказался теплым, а еще он пах…Гарри.

По телевизору показывали какое-то ток-шоу, ведущий которого нервно взвизгивал всякий раз, когда участникам программы задавали неловкие вопросы. На кухне Гарри чем-то звякал, а в окно нетерпеливо стучался дождь.

Как все странно…и так хорошо…. Драко подошел к окну и отодвинул занавеску. На улице было мокро, в лужах отражался свет окон, разбиваемый тяжелыми каплями. Он только что был там, шел, заглядывал в окна и так боялся, что его выставят обратно. Он и сейчас боялся, сонное оцепенение гарриной квартиры казалось нереальным, от почти осязаемого тепла слегка закладывало уши, и его обнимал мягкий ворс махрового синего халата. У него дома никогда не было махровых халатов, только шелковые, дорогие, струящиеся по телу прохладными волнами. Шелк вряд ли способен кого-то согреть.

Драко провел пальцами по холодному стеклу, повторяя следы капель с той стороны. Потом завернулся поглубже в халат и обернулся в комнату.

На пороге стоял Гарри с подносом в руках. На подносе расположились две кружки с паром от них, вазон с бубликами, и что-то еще, при ближайшем рассмотрении оказавшееся вареньем. Черносмородиновым вареньем.

- Помоги мне. – Вдруг попросил Гарри и Драко едва удержался от того, что бы тут же к нему не подскочить. – Ты можешь спихнуть плед и подушки куда-нибудь в сторону? У меня руки заняты.

Драко молча сдвинул плед в сторону, освобождая место, Гарри ногой придвинул кофейный столик ближе к дивану и поставил на него поднос.

- Садись. – Махнул он рукой на диван, и, следуя своим словам, плюхнулся в указанном направлении сам.

Драко сел рядом с ним, стараясь не придвигаться слишком близко. Ему казалось, что Гарри и все вокруг – иллюзия, к которой нельзя прикасаться, потому что она может рассыпаться. Гарри взял в руки свою кружку и забрался на диван с ногами, усаживаясь поудобней. В результате он оказался гораздо ближе, чем планировал Драко – как в прихожей, слегка касаясь его. Заметив напряженный взгляд Драко, он обернулся к нему:

- Если хочешь, ты тоже можешь так сесть. Так же удобней.

Драко подтянул ноги под себя и оказался еще ближе к Гарри, почти прислонившись к нему. На самом деле так было действительно очень удобно и…уютно.

Чай показался Драко особенно вкусным, - может быть, он не любил его раньше, потому что никогда не пил его так. Даже надоедливое ток-шоу внезапно оказалось смешным, - может быть, потому что под боком сидел Гарри и смеялся на глупые шутки. Драко тоже улыбался, чувствуя себя немного неловко, все же он впервые проводил вечер вот так. Тем более, с Гарри. С Гарри Поттером. С Гарри Поттером, который в холодных каменных стенах Хогвартса был его лучшим врагом.

- Ты не любишь варенье? – Вдруг спросил Гарри, в его глазах читалось легкое беспокойство. От этого совсем домашнего вопроса Драко растерялся.

- Я? Нет, почему, люблю… - Ответил он.

- Ты не ешь его. – Почти с укором произнес Гарри. – Попробуй. Его варила миссис Уизли. Знаю, ты не любишь их, но варенье у нее действительно отличное. Вот. – Он обмакнул бублик в варенье и протянул его Драко.

Драко послушно взял бублик и откусил. Варенье и вправду вкусное. Но на самом деле, это все сон. А во сне всегда все кажется лучше, чем есть на самом деле. Настоящий Гарри Поттер прогнал бы его.

- Нравится? – Спросил нереальный Гарри.

- Да. – Кивнул Драко, доедая, как ни странно, вполне реальный бублик.

- Я же говорил…. – Улыбнулся Гарри и отвернулся назад к телевизору.

Драко рассматривал профиль Гарри. Смешной, немного курносый нос, тонкая оправа очков, непослушные черные волосы так близко…. Если это сон, значит, наверно, возможно все?

- Гарри… - Позвал его Драко. Гарри обернулся.

- Что?

- Ты даже не спрашиваешь, почему я пришел. – Начал Драко и уже успел пожалеть, что просил. Зачем было портить такой замечательный сон?

- Я… - Смутился Гарри, и щеки его вспыхнули. – Я… хотел, что бы ты…. Ты снился мне. До того как пришел. Наверно, это и сейчас сон…. И у тебя варенье на губах, ты знаешь?

Гарри улыбнулся и, прежде чем Драко успел облизнуть губы, стер варенье пальцем. А потом прижался к нему, опрокидывая на спину, и начал осыпать поцелуями. Поцелуи были горячими и на вкус как варенье. Драко притянул Гарри крепче к себе, что бы сон не ускользнул от него.

Хотя это все таки не сон. Сны, даже самые прекрасные, не бывают такими реальными. Во сне не болит шея, уставшая от неудобной позы, кожа не горит от укусов, пусть даже и легких, а рваное дыхание не переплетается с монотонным бормотанием телевизора и дробью дождя по стеклу.

Чей-то шепот: "Поговорим обо всем завтра".

Его или Гарри?

Потом Гарри щелкнул пультом, выключая телевизор, подтянулся к стене, туша свет, подтянул ногой плед и закутал в него обоих, тесно и не очень удобно прижимая Драко к спинке дивана. Но Драко было плевать на неудобство, он обнял Гарри, зарылся носом в непослушные вихры и долго слушал в темноте музыку дождя.