Ooh, I've been hurt
And I don't care
.она впивалась в него, раздражаясь еще больше, когда он отвечал ей тем же.And I don't care
Это было все совершенно не так и не то. Ветви деревьев, нависшие над ними, фонари. Стеклянный неоновый мост. Дощатый настил, под которым вода. Выброшенные окурки в реку. Те, редкие, он не любил, когда она курила. Она любила курить при нем, потому что иначе она чувствовала его вкус на своих губах. Это было все совершенно не так.
не должна быть здесь, но она здесь.
она впивается в него. разражаясь все больше и больше, когда чувствует, что он отвечает ей и это захватывает его с головой.
Позже ей хочется, что бы он ее хотя бы ударил.
Позже ей хочется ударить его, что бы он не лежал спокойно с закрытыми глазами на ее подушке.
Он хочет, что бы она была нормальной.
Она хочет быть нормальной.
Позже она прижимается головой к его плечу, пытаясь заснуть, проваливаясь в сон посреди всего этого тепла, и раздражается еще больше.
Позже ей хочется, что бы он либо ее обнял, либо ударил уже наконец. Иначе она начнет царапать ему лицо вот прямо здесь. И прямо сейчас.
Конечно, они заснули, а потом он встал и собрался за пятнадцать минут. вышел, даже не позавтракав.
Конечно, она была рада, когда он ушел.
Он всегда смотрел на нее скептично-ласково. За исключением тех дней, когда готов был влюбиться. Она тогда сидела на траве, рвала клевер, он изъяснялся ей в неопределившихся чувствах, а она рыдала ему в плечо. Это было много раньше. Это были почти нормальные отношения. Она закуривала его вкус на губах ментоловыми сигаретами уже потом.
Позже, когда ей стало скучно. Позже, когда опустив его ниже плинутса и вылепив из него циничную сволочь просто так, мимоходом, спустя несколько месяцев она просто решила развлечься . Она впивалась в него, раздражаясь еще больше, когда он отвечал ей тем же. Ей хотелось, что бы он иногда обнимал ее по ночам - вероятно, что-то из этого бы и сложилось тогда. Она впивалась в него, раздражаясь на то, что совершенно не хочет с ним трахаться, только спать по ночам. Он впивался в нее, оставаясь совершенно бездейственным, и только сорвавшееся дыхание его выдавало с головой, когда она заводила разговор о чулках или корсетах просто так, что бы развлечься.
Он хочет, что бы она была нормальной.
Она хочет быть нормальной.
Ей хотелось, что бы он ее ударил. Или обнял. Или сделал что-нибудь. Циничной сволочью он смущал ее меньше. Ей не надо было считаться с его чувствами. Она хотела его ударить, и тогда, когда он прижимал, грея, ее к себе на пожарной лестнице, а она курила и разглядывала чужие окна, рассказывая ему о том, как спала с другими.
Она вытравила из него все чувства, а потом забывала позвонить пару месяцев.
Она не хотела бы увидеть его лицо сейчас.
Said do you feel it when you cut me
Said do you feel it when you cut me
Said do you feel it when you cut me